Ричард Хаммонд. Murcielago LP670-4 SV

Вам бывает страшно? Ричарду бывает, и тогда он счастлив. Это одна из радостей, которые приносят чудовищно быстрые машины. Особенно с реактивным двигателем...

Не случайно некоторые автомобили с виду такие жуткие. У дизайнеров есть особые приемчики для внушения ощущения агрессии и грубой мощи. Я не знаю, как они это делают. И конечно, сам не смог бы нарисовать на компьютере ужасный суперкар, как не смог бы промчать на Murcielago LP670-4 SV по Нюрбургрингу, не угодив в забор. Но я знаю, что такие хитрости есть. И все это знают. Ведь никакая автошкола не научит ездить на Lamborghini! Думаю, все понимают, что огромные воздухозаборники означают ненасытный голод, а вздувшиеся над широкими шинами задние крылья таят в себе дьявола.

Конечно, это просто уловки. Самый яростный супекар, наверное, может выглядеть безобиднее дельфиненка и при этом отлично ехать. Но мы все равно глотаем эту наживку. Нас гипнотизируют злобные морды и сабельные шрамы на мускулистом рельефе.

Когда в прошлом году я подошел к LP670-4 SV, то почувствовал себя козленком, которого дружки подбили пощекотать мошонку тираннозавру. Заводя мотор, я закрыл глаза и сотворил молитву. Если все будет плохо, это будет очень дорого, смертельно опасно и, главное, страшно стыдно. Но через пару секунд страх перешел в уважение, а потом - в восторг. Я жал на газ, крутил руль и гонял отчаянно и весело, забыв обо всем, кроме мощности, управляемости и умопомрачительного звука.

Округлите воздухозаборники, затупите углы, изогните несколько прямых - и я подходил бы к нему, вертя ключи на пальце, как реальный мажор. И не прошел бы через животный ужас приближения к чему-то, что может откусить тебе голову. Но не думаю, что жуть наводится только затем, чтобы отдельные счастливчики могли производить впечатление на менее крутых смертных. Думаю, мы, пилоты, хотим, чтобы нас пугали.

Я, например, точно хочу. Меня в Top Gear автомобили не раз пугали до судорог - еще до того, как я в них садился. Довольно мрачное ощущение: валяться в дешевом отеле и знать, что завтра предстоит спуститьсяна трассу и сесть во что-то, что непременно испепелит тебя лазером, стоит лишь вставить ключ в замок зажигания. Крутясь на постели весь в поту, я был убежден, что автомобиль - Renault F1, на котором я ездил несколько лет назад, или уникальный экземпляр команды SWAT - в своем гараже тоже мечтает о том, что сделает со мной утром. Ничего из этого мне не понравится, и будет очень больно.

Разумеется, однажды чертова машина действительно прыгнула и попыталась меня убить. Ночь перед тестом того реактивного болида в 2006-м была, признаюсь, самой длинной. Часов 86 я пялился в потолок и гадал, каково это будет - пристегнуться к реактивному двигателю и разогнаться до трехзначной скорости, которая начинается не с тройки. И не с четверки... Но на ходу, среди грохота, ужаса и незнакомых кнопок, ощущение было совершенно изумительным, захватывающим. Я пережил самый сильный приток адреналина в жизни. Дело было не только в скорости, но и в ажиотаже, в чувстве, что я на пределе и как будто стал еще живее: острее ощущаю, как бьется сердце, кровь бежит по венам, а в голове искрят нейроны...

Потом я очнулся в больнице, убежденный, что был на вечеринке с моей женой-француженкой. Да, все пошло не так. И да, в тот снаряд я больше не сяду ни за какие коврижки. Но вот самое главное: я снова шагну навстречу чудищу и пощекочу его. С тех пор я делал это уже много-много раз. В пустыне я осмелился бочком подойти к Bowler Nemesis, который выглядел так, будто сожрет меня, не открывая глаз. Я промчался по соляным равнинам Бонневиля. Сегодня утром я проехал сотню километров по обычным извилистым шоссе на Suzuki Hayabusa, который в руках профессионала мог бы забросить меня на Луну. А еще я впервые подошел к вертолету один. Сел в него, завелся и взлетел, и рядом со мной никого не было.